Сергей Сидоренко

 

Яко на небеси и на земли…

 

После нынешнего украинского помрачения непременно должно наступить отрезвление. И тогда придется снова начинать жизнь с «чистого листа»: восстанавливать утраченное, снова пытаться наладить не только разрушенное хозяйство, но и изуродованные нынешним лихолетьем человеческие души… В это время очень важно не ошибиться и избрать тот вектор развития, который может помочь выбраться из теперешней пропасти, поможет наладить здоровую жизнь и не свалиться в пропасть новую…

В этой связи очень важно помнить, кто мы, чьими наследниками являемся. Свет Христовой веры пришел к нам из Византии. Поставив для себя во главу угла христианские ценности, мы унаследовали и ту, основанную на христианском идеале, систему человеческих отношений, которую создал живущий в Восточной Римской империи народ за много веков своей истории.

После падения Рима, социальные процессы, происходившие в западной и восточной его частях, существенно межу собой отличались, что оказывало немалое влияние и на дальнейшее духовное отчуждение этих частей. Это касается, прежде всего, различной судьбы, на западе и на востоке бывшей империи, традиционной крестьянской общины, которая являлась естественным основанием тогдашнего общества, формировавшим духовный облик человека и справедливые хозяйственные отношения между людьми.

В западной части прежде единого целого постепенно развивался процесс разложения крестьянской общины, не выдерживающей конкуренции с крупными землевладениями, из-за чего обедневшие ее члены вынуждены были покидать общину и соглашаться на кабальную зависимость от богатых землевладельцев. Со временем, на Западе, на месте прежних равноправных отношений между свободными людьми, устанавливаются отношения рабской зависимости обнищавших и бесправных крестьян от всесильных феодалов. Могущество феодалов неуклонно росло. Обнищавшие крестьяне, ставшие крепостными, пребывали в безраздельном подчинении у своих господ, и только через их посредство являлись подданными монархов. В дальнейшем все это привело к ослаблению монархической власти, ее фактическому подчинению власти крупных землевладельцев, для которых на первом месте стояли сословные, а не государственные интересы.

Что же касается восточной части бывшей Римской империи, то, несмотря на то, что традиционная община и тут подвергалась воздействию тех же разрушительных экономических факторов, — во Втором Риме высшая государственная власть относилась к судьбе своих подданных более, скажем так, по-христиански. Со стороны византийских императоров неизменно принимались меры, направленные на предотвращение распада общин и на укрощение хищнических инстинктов богатых землевладельцев, желающих поглотить земельное имущество своих ближних и сделаться безраздельными вершителями их судеб.

Поэтому на Западе неукротимое разбухание крупных землевладений со временем обернулось господством аристократии, попирающей государственные интересы, — тогда как на Востоке преобладание мелких землевладений способствовало тому, чтобы для каждого подданного государственные интересы возвышались над сословными интересами.

В духовном плане можно, обобщая, сказать, что те процессы, которые происходили на пространстве Древнего Рима после его падения и которые впоследствии привели к великому духовному расколу, разделившему это пространство на две противостоящие цивилизации, — вызваны были, в первую очередь, тем, что Восток делал выбор в пользу небесного, пытаясь, пусть и с переменным успехом, воплотить христианскую идею, тогда как Запад предпочитал ставить на первое место цели земные — достижение власти и материального преуспеяния.

К сожалению, о духовной преемственности русского государства от Византии, и о заложенных в нашем народе еще со времени его крещения духовных установках, ломать которые губительно, помнили у нас не всегда.

Начиная еще с петровских времен, когда, по воле императора, русскому человеку ради достижения материальных целей велено было податься на выучку к Западу, высшие слои нашего общества стали получать западное образование и заимствовали у Запада весь господствующий там строй идей и понятий. Постепенно они попали в духовную зависимость от западного строя идей, который впоследствии и определил характер взаимоотношений наших господ с простым народом. Русский народ с тех пор фактически разделился на две неравномерные части. Основу его составлял простой, православный, народ — крестьяне, жившие в общине. На месте же национальной элиты у нас оказалось дворянство — западного образования и идеалов, — постепенно утрачивающее православную веру, заменявшее ее всевозможным сектантством, спиритическими исканиями, а затем и безбожием. К находящемуся в своем подчинении народу эта «элита» тоже относилась по-западному — как к рабам.

Все это постепенно приводило к утрате взаимопонимания между нашим народом и его элитой. К середине ХIХ-го века, у нас, на месте национальной элиты, пребывают, в основном, переселившиеся из произведений европейских писателей на наши просторы всякого рода «уездные Гамлеты» и «степные короли Лиры», известные нам по книгам Тургенева. В лучшем случае это были описанные Пушкиным и Лермонтовым «лишние люди», не находящие себе применения в православной стране, среди православного народа, однако же и не желающие уподобляться другим персонажам, описанным Гоголем в «Мертвых душах» и в «Ревизоре»… Постепенно эта элита сделалась совершенно духовно больной и ни к чему созидательному не способной, чему находим множество свидетельств на страницах произведений Льва Толстого, сравнивающего ее духовно нездоровую жизнь со здоровой жизнью простого народа. Самые совестливые ее представители искали выхода из этого положения, но по причине своего западного воспитания находили не на тех духовных основаниях, на которых в свое время была возведена православная Русь, а в западных источниках. С подачи западных мыслителей грехи и злоупотребления наших верхов стали лечить западными же средствами — социализмом, то есть ответным эгоизмом низов.

До поры весь наш строй жизни держался на верующем православном народе, для которого на первом месте были вера, царь и отечество, а затем уже личные интересы каждого. Простой православный мужик кормил страну (и своих заблудших господ) и защищал ее от врагов, веря, что это угодно Богу. Когда же этот простой человек, по научению его «спасителей» из господ, тоже стал утрачивать веру и вести себя эгоистично, искать своего интереса — все и развалилось.

Этому, помимо прочего, немало способствовало то, что церковь в стране пребывала в подчиненном положении, обязанная благословлять все деяния властей. При этом в стране неуклонно прогрессировала система народного образования, построенная по западному образцу, насаждающая присущие Западу понятия и представления. Все успехи в ее развитии и рост числа учащихся в университетах — совпадали с ростом революционной активности, подтверждая тем самым, что это было не совсем то образование, которое нужно было православной стране. Кончилось все тогда, когда масса простого народа была превращена в читателей тех газет, которые принесли этому народу в окопы в дни первой мировой войны…

Результатом явилось то, что наша элита была сметена в революциях начала ХХ-го века, однако народ от этого мало выиграл, потому что место прежней, нежизнеспособной его элиты, тут же заняла другая элита, для него чужеродная и духовно враждебная тому православному фундаменту, на котором держалась русская цивилизация и который она унаследовала от цивилизации византийской. Как сказал по этому поводу один из русских философов, у русского народа открутили русскую голову, и приделали на ее место еврейскую.

Народ сделали средством для достижения чужих целей, заставив его, посредством соблазна, насилия и обмана, жить чуждой для него жизнью. Этот гибельный процесс прерван был лишь на время, когда из-за сменившейся международной обстановки и внутрипартийной борьбы, революционеров со всемирными аппетитами сменили те, которые намеревались себя проявлять «в одной, отдельно взятой стране», — вследствие чего в нашей элите вместо еврейских голов снова появились русские. А начавшаяся Великая война вынудила новую власть вспомнить на время о спасительных для страны духовных скрепах и не отделять свои интересы от интересов народа.

Однако отсутствие подлинных духовных оснований, на которых могла бы строиться народная жизнь, сделало наш народ беззащитным перед вызовами времени. И когда гроза миновала, мы постепенно и закономерно скатились к тому состоянию, в котором сейчас пребываем.

К концу ХХ-го века пришлось пожинать плоды: самоубийственный путь, по которому мы пошли в 17-м году, привел нас к тому, что теперь «лишними» на Руси являются уже не отдельные представители элиты, о которых писали наши великие классики, — а весь наш народ, вынужденный жить чуждой для него жизнью, с чуждыми целями и смыслами, и с заведомо гибельным для него исходом.

Поэтому, для выхода из того положения, в котором мы оказались, нужно прежде всего вернуться к тем христианским смыслам, которые более тысячи лет назад стали основанием нашего цивилизационного развития и которые были заимствованы нами из Византии.

Сегодня нам необходима работа по собиранию народа, по преодолению его разобщенности и хаотизации его сознания. Наше положение усугубляется еще и тем, что наш народ теперь разделен государственными границами: и если для той его части, которая оказалась в нынешней России, объединительные духовные скрепы пока отсутствуют, — то, к примеру, для тех, кто оказались на территории нынешнего украинского государства, этим государством созданы искусственные скрепы — в виде посеянной и заботливо культивируемой вражды к России.

В спасительном для нашего народа возвращении от атомизации к соборности немалую роль могло бы сыграть возрождение общины, — подобной той, которая на протяжении многих веков была формой его существования, и приспособленной к условиям нашего времени. Для начала это могло бы реализовываться в форме взаимопомощи, согласованного участия в решении местных насущных проблем, совместной хозяйственной деятельности, — и затем постепенно развиваться в сторону создания полноценных самодостаточных общин.

Однако, чтобы эти общины не превращались в конкурирующие группы по интересам — их существование должно быть наполнено христианским смыслом. Поэтому центрами возрождения общинной жизни могли бы стать церковные приходы. Объединение же нескольких приходов вокруг решения той или иной проблемы, могло бы сделать их реальной созидательной силой, авторитетной в народе и способной постепенно вывести наш народ из гибельного оцепенения.

Задача состоит в том, чтобы вместо тех искусственных и неживых форм, в которые заключена теперь жизнь нашего человека, — постепенно создать подлинные и спасительные, и так оживить наш народ. Нам предстоит снова обрести христианское отношение к семейным ценностям, к воспитанию детей, к власти… Общинная жизнь может научить каждого члена общества быть ответственным и соизмерять свои устремления с интересами ближних.

Именно общинная жизнь способна помочь нашему человеку обрести христианскую мотивацию к труду, — не только душеспасительную для каждого отдельного человека, но и более плодотворную в сравнении с теми мотивациями, которые предлагают человеку капиталистическая и социалистическая системы хозяйствования.

Ведь в нынешнее время, когда созидательная деятельность движима, в основном, жадностью и хватательным инстинктом предпринимателей, мотивация труда работодателей кардинально расходится с мотивацией труда работников, не соответствуя укорененным в их душе представлениям о целях труда и о справедливом распределении его плодов. Поэтому нынешний работник, как правило, безразличен к тому, что его заставляют делать, и мотивирован лишь страхом быть выброшенным на улицу. Тем более, что те сомнительные блага, которые нынешнее время предлагает нашему человеку в обмен на заработанное, — его по большому счету мало, скажем так, вдохновляют. Все это влечет за собой, со стороны работодателей, подозрительность, тотальный контроль, а со стороны работающих — обман. Подобная ситуация губительна для тех и других.

Немногим лучше обстояло дело и в советское время, когда при ослаблении внешнего контроля не мотивированный ничем подлинным «трудовой героизм» пролетариев сменялся безразличием к результатам своего труда, пьянством, воровством и тому подобным; и когда те, кто формально считались хозяевами наших предприятий, вместо радения о своей работе, предпочитали поиграть в домино…

Только высшая, христианская, мотивация, труд для спасения души, может сделать руководителя и исполнителя соработниками. Общинное сознание, освященное христианскими смыслами, способно исцелить не только жизнь простого народа, превращаемого сегодня, говоря словами Герцена, в «паюсную икру», но и жизнь нынешних хозяев, чьи «духовные устремления», как правило, не простираются дальше угождения накопительскому инстинкту.

Именно общинная жизнь способна выдвинуть новых, подлинных, лидеров, и постепенно сформировать нашу элиту.

Сегодня мы стоим на пороге тех катастроф, которые не могут не наступить в условиях нашего духовного разложения. Нам уготовано стремительное превращение в новую Хазарию. Против этой угрозы языческое общество, каковым наше общество на самом деле является, устоять не может — может лишь христианское.

Все это важно не только для нынешней Украины, где возрождение придется осуществлять в условиях враждебного государства. и крайне дезориентированного народа, — но и для нынешней России. Ведь у Украины и у России — общее происхождение, общие проблемы и единый путь к спасению.

 

                                                                                                                                  (2015)

 

Опубликовано 14.11.2015 на сайте «Русская народная линия».